Размышляя о своём пути в поэзию, Степан Петрович писал: «Я никогда не упивался самодовольством, не забывал о снеговых вершинах… О месте своём в поэзии судить не мне, но я благодарен судьбе за трудную отраду, какую испытываю и я, склоняясь над листом бумаги…»
Перед войной всё чаще стали появляться в московских журналах короткие стихи нашего земляка и частые упоминания о нём в критических статьях.
«Удивила в стихах этого поэта неслыханная смелость, неслыханная дерзость: как так? Он пишет о цветах и звёздах, о тонких душевных движениях? Как? Вечные темы? Интимная лирика? О встречах и разлуках? И это в нашу эпоху?» (Е. Винокуров).
Газетные страницы, журнальные публикации тех лет громыхали рифмованными отчётами и рапортами.
«Щипачёв заговорил вполголоса, в изящных миниатюрах, в которых блеснёт то ощущение вечности, то сегодняшнего грустного или счастливого мига…» (Е. Винокуров).
Щипачёвым зачитывались, его цитировали, миниатюры поэта стали «лирической дозой» тех лет.
Видимая лёгкость давалась Щипачёву великими трудами, мучительными размышлениями: «…Я словно прорубал туннель сквозь каменную гору». Душевная работа помогла ему понять, «что лирический поэт не может раскрыть духовный мир человека, не раскрывая себя». Это было в то время поступком.
И вот, в самом конце 1939 года, поэт издал свою книгу, назвав её ёмко и коротко «Лирика». Книга стала судьбоносной в жизни поэта. Она принесла ему литературную славу, любовь читателей и многие-многие душевные переживания.
С лёгкой руки Елены Усиевич, опубликовавшей пространную статью в «Литературной газете», о Щипачёве заговорила вся Москва. Это стало событием литературной жизни того времени.
Гром грянул среди ясного неба. В марте 1940 года газета «Правда» опубликовала статью Семёна Трегуба «Необоснованные восторги». Статья имела тяжёлые последствия. На Щипачёва было заведено дело, стоял вопрос об исключении его из партии. Спас его Всеволод Вишневский, ворвавшийся незваным на то достопамятное собрание. Он оттолкнул председателя, стучал по столу: «Вам что, уже голова Щипачёва понадобилась?! Возьмите взамен мою!» Это смелое заступничество спасло поэта. Дело было закрыто, а вскоре началась война.
Я думаю, Степан Петрович не один раз прочёл статью Семёна Трегуба. Поэт сохранил её в своём архиве.
Такое было. Литературные споры легко разрушали и жизни, и судьбы. Закончу воспоминаниями Евгения Винокурова:
«В 1952 году Семёна Трегуба, этого некогда злого и высокопоставленного ругателя поэзии Щипачёва, самого (в общем-то несправедливо) исключили из партии… Проголосовали единогласно. Только один человек открыто не согласился с этим решением. Это был Степан Щипачёв.
