Материал подготовлен для IX Потоскуевских чтений «Нематериальная культура крестьянства в музейном измерении», конференция состоялась 25-26 сентября 2014 года в Коптеловском музее истории земледелия и быта крестьян
«РАНО, ПТАШЕЧКА, ЗАПЕЛА…»
(Песни, потешки, пословицы, поговорки, бывальщины в просветительских программах
Литературного музея Степана Щипачёва)
Мне посчастливилось встречаться, общаться в 80-е годы прошлого столетия с деревенскими жителями, настоящими носителями уральского говора, песельницами, знатоками деревенского уклада жизни.
Меня интересовали бывшие жители деревни Щипачи Камышловского уезда Пермской губернии (ныне - Свердловская область, городской округ Богданович).
В деревне Щипачи в конце ХIХ века родился будущий известный советский поэт Степан Щипачёв.
Истоки его поэтического дарования я видела и в живописных окрестностях Щипачей, слышала в воспоминаниях жителей деревни, в их пословицах, поговорках, присловьях, песнях, обычаях.
В Щипачах, летом 1985 года, когда я первый раз там побывала, стояло десять усадеб и в них проживали четырнадцать жителей. А когда-то это была большая деревня, в ней насчитывалось более трёхсот дворов, дети учились в церковноприходской школе, в деревне было две часовни, мельница и торговая лавка.
С Анной Никитичной Судаковой я встретилась в селе Волковском. Деревню Щипачи и село Волковское в былые годы разделяли только полторы версты. Она родилась в Щипачах, и в её душе жила и цвела родная деревня.
- В Щипачах у кажного полисадник был: сирень, черёмуха. Деревня красивая, не сравнить с Волково, чистая, дорожки пещаные. Колокольщики прямо в деревне свели, незабудки – сорощьи глазки, сон Пресвятой Девы Марии (так в Щипачах полевая гвоздичка называлась). Утром выйдешь за ворота, из гарей светами пахнет. А ягод всяких на угорах и в лесу сколь было-о!
В Щипачах народ мирный, спокойный, в согласии жили. Увижу сичас ково, как свой да родной. Пели много – и на работу, и с работы с песнями. Гармонь: поём, пляшем, поиграем в «Монаха» или в «Мил сусед» - мил тебе, целуй при мне. В номера ещё играли: девка к парню на колени садится, номер загадывали. Номер выкрикивают, забудешься – и ремнём ожгут.
А на Серебряной Елани до самой Бурлацкой дороги (ст. Пышминская) пшениса жёлтая, хлеб вкусный, все старались с Елани хлеб печь. А вот с Кулишек да с угоров за мысами – там пшениса темнее была и родилась худо.
Рассказывает Анна Никитична, а лицо светится радостью, и песни поёт охотно, не величаясь:
Я по травке шла, по муравке шла,
На сер-камень наступила,
Чулок-башмак промочила.
Мне не жаль башмака,
Жаль бумажного чулка.
Башмак тятенька купил,
Чулок - милый подарил…
С Александрой Дмитриевной Мамаевой, в девичестве Щипачёвой (1915-2003г.г.), я дружила до самого края её жизни.
Дом у неё в Щипачах чудесный был! Построенный в 1914 году, полный примет ушедшего времени, и сама она – хлопотунья, работница, песельница и говорунья – долгие годы совсем одна жила в опустевшей и заброшенной деревне.
Приходили мы к ней часто с ребятами, членами кружка литературного краеведения, а потом, после открытия музея - с городскими поэтами, художниками, учителями-словесниками.
Детям особенно интересна была печь в её доме - это была встреча с ожившей сказкой. Им всем хотелось на печи посидеть, потом с полатей повыглядывать, на голбчик перебраться.
Александра Дмитриевна встречала нас непременно присказкой: «А я знала, что вы сёдни придёте: сорока всё утро шоктала!»
А в другой раз: «Сёдни и сорока не шоктала, а вы припожаловали».
В подполье спускается за картошкой, я спрашиваю: «Не посветить ли вам?»
- А мне буканушко светит. Вон огонёк зелёненький, посмотри в угол-то, не видишь чё ли?
Это она про домового: ребятишки заглядывают в подполье со страхом и любопытством, а она уж вылезает оттуда, картошку нам будет сейчас варить.
Девять лет я к ней ездила, тетрадь исписала с её разговорами, воспоминаниями, песнями. И столько в них мудрости, здоровой крестьянской нравственности!
- Я старшая в семье была, меня в кажну дыру совали. С девяти лет на покос с отцом ездила: он косит, я варю, за конями смотрю.
Девкой по нянькам пошла. В замужестве шестерых родила. Без Александра живу теперь: гулён-то Господь рано прибират.
- А кто его полюбовница-то была? Щипачёвская?
- Да, вон она идёт, приплясыват.
- Так у неё ведь муж есть.
- Она его умыла со слепых котят, он и знать ничо не знает.
- Александра Дмитриевна, расскажите, кто жил на этой улице с верха до низу.
- Бородяцкая улица называлась. Дедушко Иван Афонасьевич, николаевский солдат, пришёл из армии сорока пяти годов, девку взял семнадцати годов: бабушка Овдотья Васильена – у неё на старости бородка была. Заселили этот край мои дядья и тётки – всех Бородятами прозвали.
- А по другому краю кто жил?
- С этого краю Овдотья Олександровна Озорнина, потом Анна Филипповна Щипачёва, Наталья Ивановна Щипачёва, Василий Иванович, Михайло Яковлевич, Василиса Ивановна – всё Щипачёвы. Филонсата Сергеевна Щипачёва - там на горе её покос был. Дальше Михайло Иванович Щипачёв, а тут – сейчас погляжу…
И смотрит из - под руки: деревни нет давно, она видит её и помнит всех.
- Вдоль по Полднёвке был Петушацкий край: Миша Киселёв там жил, прозывался Петушонком. Фамилия Заложных. За мной Митя – Мосёнок жил.
Ране десятников выбирали по порядку. Может, на месяц или на неделю. Маму мою выбрали, вот она зашла к нему наряжать на работу: «Здравствуй, Митрий Мосиевич!»
Мосёнок: «Чё ты, дура, меня так зовёшь!»
Она думала, что величат его.
И про Балая – деревенского мельника рассказывала.
- Мама моя захворала и послала за снодобьем к Балаю. Смотрю, Балай по самому краю плотины ходит, я и подумала: как его лешак оттуда не сбросит!
Он поглядел на меня и говорит: «Чё ты подумала обо мне?»
Шибко знаткой был.
Одинова его на свадьбу не пригласили, так жених прямо за столом козлом заорал. Балая стали звать: снял порчу.
Были ране знаткие-то. Вон в Черданцах, на мельнице один тоже робил, а перед смертью стал искать замену. Уговорил одного парня. Привёл его в баню в двенадцать часов ночи. А там – собака красная, парень испужался и убежал. Если бы закричал, то она ему прямо в рот скочила, и старик, колдун он был, спокойно бы умер. А то его двенадцать суток за скобу привязывали в малухе. Придут утром, а он весь утасканный: бесы его маяли.
А какие частушки, песни она нам пела!
Я особенно любила одну: «Среди богатого купца росла, резвия (резвилась) дочь Мария / Одна лишь дочка у отца. / Всех красотой она дивила …»
Александра Дмитриевна не сидит с пустыми руками, прядёт. По моей просьбе поёт частушки, а в начале говорит: «Сейчас будем фарафорить».
***
Я одна, я одна,
Я одна единая.
Я итак весёла деушка –
Зачем мне милова?
***
Я иду, за мной летят
Четыре голубёночка –
Сизокрылые несут
Измену от милёночка.
Записанное тогда от Екатерины Меркурьевны Заложневой, Любавы Павловны Щипачёвой, все их присказки, воспоминания, пословицы, пестушки – всё стало уникальным, совершенно органичным дополнением на экскурсиях по главной экспозиции музея «Путь в поэзию» (о жизни и судьбе Степана Щипачёва - ведь всё начинается в детстве!); на литературных уроках: «Урал! Он тогда был началом песни…»; в литературной игре «Путешествие в Щипачи»; на уроках, когда пятиклассники знакомятся с фольклором; на просветительских программах: «Забытые вещи русской литературы», «Кукла в бытовой культуре русского народа», «Серебряное копытце».
В Щипачах сохранилась память о лавочнике Прокопьиче и летучем змее, который носил ему всякое богачество, а выпарился он из витого яйца, которое снёс петух, не обморозивший гребень по три зимы к ряду.
Когда Павел Петрович Бажов работал в «Крестьянской газете» из деревни Черданцы (деревня в четырёх километрах от Щипачей) пришло письмо. Деревенские жители, поведали в нём о летучем змее и спрашивали корреспондентов, правда ли это?*
На «Именинах Домового» домовые, пришедшие в гости, загадывают загадки, играют в жмурки.
В просветительской программе «ПУТЕШЕСТВИЕ В ЩИПАЧИ» я рассказываю бывальщины: про ягушку, про белые грибы, про змея летучего.
Бывальщины, деревенские игры, розыгрыши, гадания - составная часть Рождественских святок в музее.
Мне удалось записать только три сюжета бывальщин: про белые грибы, про колдуна, который умереть долго не мог, и про то, как беси, догоняя мужика, содрали с угора всю траву и кусты, и там с той поры больше ничего не растёт.
Остальные тексты были какие-то не внятные: «помстилось – показалось».
Чаще я пересказываю тексты из «Маминых бывальщин».**
В программу «Кукла в бытовой культуре русского народа» органично вплетаются и присловья, и пословицы, и поговорки: «Дом вести, не рукавами трясти», «Кто рано встаёт, тому Бог подаёт», «Какая ты важная, на печи не разъехаться», «Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела».
А названия оврагов, полян, угоров забытых нынче, потому что никто не ходит по тем местам. Народ разъехался по разным городам и весям. Кто помнит, что под Гарашками (село в ГО Богданович Гарашкинское) была когда-то Стеклянная пустошь, не стало многих деревень, и вместе с ними исчез в небытие огромный пласт отечественной культуры.
Благодаря автобиографической повести Степана Щипачёва «Берёзовый сок» Серебряной Елани и горе Воссиянской уготована вечная жизнь в русской литературе.
Слава Богу! Наступают новые времена: меняется идеология, возвращается духовность, мы вновь обретаем и осмысливаем свои национальные традиции.
И, может быть, вернётся в наш обиход национальная русская одежда, и мы не только на фольклорные праздники будем наряжаться в сарафаны и вышитые рубашки.
Приложения:
Песня Александры Дмитриевны Мамаевой в девичестве Щипачёва, годы жизни:1915-2003, записано летом 1988г.
Среди богатого отца
Росла, резвия дочь Мария.
Одна лишь дочка у отца
Всех красотой своей дивила.
Она украдкой от родных
Все на свиданье убегает.
Она ведь любит бедняка,
Отец любви ее не знает.
Однажды поздно вечерком,
Посватался купец богатый.
Он был вдовец уж сорок лет
Отец Марии были рады.
Он долго торговался ей.
И наконец оне сошлися:
Отец запродал свою дочь
Купцу за сорок восемь тысящь.
Всю ночь гуляли зять и тесть,
Вино рекой у них лилося.
Отец наутро рассказал,
Что за столом у них сбылося.
Папа, миленький ты мой,
Ты не губи мне жизнь на свете.
Ты откажи купцу-вдовцу,
Отдай ему все деньги эти.
Тебе отец я или нет,
Последний раз я повторяю,
Пойдешь с купцом ты под венец
Последний раз я повторяю.
И тут тихонечко она
Дверь в спальную открыла,
Взяла бумагу и перо
Перо в чернила погрузила:
"Прощай, мой милый Михаил,
Люблю тебя я всей душой.
Отец, тебя я ненавижу".
И тут решительно она
В стакане ёду растворила,
И выпила его до дна,
И жизнь на свете погубила.
Частушки, записанные от А.Д. Мамаевой:
***
Шёл дорогой, приустал,
На камешок садиться стал.
Вынел беленький платочек,
Поминать матаню стал.
***
Девоньки, война-война,
Война меня обидела.
Она заставила любить,
Кого я ненавидела.
***
Жала рожь высокую,
Резала по колосу.
Узнавай меня, матаня,
Вечером по голосу.
***
Холодна вода, холодна,
Холодна вода до дна.
Раньше я ходила с болечкой,
Теперь хожу одна.
ИГРА-ПОТЕШКА:
- Чей нос?
- Савин.
- Куда ходил?
- Славить.
- Что выславил?
- Копеечку.
- Что на копеечку купил?
- Пряничек.
- С кем съел?
- Один.
- Плохой нос.
(А если отвечает, что съел с кем-нибудь, то говорят: Хороший нос! Хороший!)
Примечания:
*П.П. Бажов «Далёкое-близкое», Средне-Уральское книжное издательство, 1989г., с.285
** Антонина Чернова «Мамины бывальщины» опубликованы в журнале «Урал» № 7, 2003г.
Директор Литературного музея Степана Щипачёва А.М. Хлыстикова
