К 125-летию со дня рождения Сергея Есенина
"Посчастливилось мне встретиться и с Есениным. Вышла отдельной книгой его драматическая поэма «Пугачёв». Мне не терпелось её приобрести. С прилавков книжных магазинов она уже исчезла, и я решил зайти в клуб имажинистов «Стойло Пегаса». Девушка, у которой я спросил, есть ли поэма, обратилась через дверь: «Сергей Александрович, вот тут товарищ красноармеец спрашивает вашу книгу». Вышел Есенин. От столь неожиданной встречи с ним я немножко растерялся. А Есенин подошёл ко мне и запросто поздоровался за руку. Я объяснил, зачем пришёл. Разговорились об имажинизме, модном и шумном в ту пору направлении в поэзии, возводившем образ к понятию самоцели. Почувствовав в моих вопросах пытливость и взволнованный интерес к поэзии, Есенин оживился. Я не помню в точности, что он говорил, но смысл его слов сводился примерно к следующему: имажинизма нет, есть – я. Другие? Других нет! Тогда мне показалось, что он бахвалится передо мной. Но время всё поставило на место. Имажинизм забыт, забыты и поэты, ходившие тогда в имажинистах, а Есенина знают и любят.
Другой раз я видел его на вечере поэтов «Кузницы» (так называлась тогда одна из литературных организаций). Шло обсуждение чьих-то стихотворений. Он стоял в стороне, недалеко от входной двери, и разговаривал с поэтом Василием Казиным. Был он в цилиндре, лакированных штиблетах, с тростью. Словом, выглядел таким, каким изображал себя и в стихах. И странно, мне не показалось это чем-то особенным, не вяжущимся с тем строгим голодным временем, ещё отдающим порохом гражданской войны. Попробовал бы так нарядиться кто-нибудь другой, не Есенин, - засмеяли бы".
Степан Щипачёв. "Собрание сочинений" в трёх томах, том первый, с. 105, Москва, "Художественная литература", 1977 год.
